Сергей Батов

Я концентрируюсь на реализме и дарксайде. Это находка для тех, кому голый реализм кажется скучным, а чистый дарксайд — слишком мрачным. 

Двенадцать лет я профессионально изучал рисунок, три года работал художником, поэтому без проблем разбираюсь и с графикой, и с минимализмом, и с цветными работами. Универсальный солдат.

Обожаю сложные задумки и большие проекты. Задача художника в том, чтобы сделать самую безбашенную идею эстетичной и выразительной.

Осознанная аудитория

Мои клиенты не ограничены древними понятиями о «красиво» и «некрасиво». Они видят эстетику во всём, не боятся своих желаний и с улыбкой относятся к тем, кто пытается учить их жизни.

Сатанист!

Почему-то считается, что если ты рисуешь черепа и чудовищ, ты сатанист. Днём монстров малюешь, а по ночам дьявола славишь. И ничего в тебе человеческого нет. Чепуха, конечно. Нельзя все эмоции на свете выразить цветочками, пейзажами и портретами юных путешественниц.

Хочется, чтобы мои работы завораживали. Чтобы глаза в переплетении узоров запутывались и наводили на мысли о вечном. Органика для этого подходит как нельзя кстати.

Есть книга такая — «История уродства» Умберто Эко. Он доказывает, что отвратительное — это не противник прекрасного. Это иная сторона жизни, отталкивающая, но просто другая. Но стоит за неё взяться настоящему художнику, как она становится эстетичной. Цветущая роза красивее черепа, но дайте мне карандаш и сутки, я нарисую череп так, что вы глаз оторвать не сможете. 

Посмотрите на картины Бексиньского. Они страшные, потому что время страшное было. Но как блестяще подобраны цвета, какие композиции! Или Репин. Мы уже привыкли к нему, но если свежим взглядом посмотреть на «Иван Грозный и сын его Иван…» Кошмарное же содержание. Зато как исполнено! 

Первого монстра нарисовал в 2 года

С яслей я смотрел в окно и рисовал листочки, скамеечки, птичек. Это быстро наскучило. Думаю, дай-ка похулиганю. И нахулиганил. Получилась несуразная каша из зубов и ножек-палочек, зубастая многоножка. Меня осенило: зачем уныло копировать реальность, когда можно её преображать?

Помню, как отец принёс книжку «Учимся рисовать», бездарную абсолютно. В ней напирали на построение, а меня тошнило от всех этих черточек и кружочков. Поэтому я просто начал копировать картины художников. Хотел до всего дойти своим умом. 

Церковная школа

Лучше всего в художественной школе у меня получалось её прогуливать. Это была поселковая школа при храме, и я там выглядел, как еретик. Она называлась «Фламинго». Это кажется мне абсурдом, учитывая, чем я занимаюсь теперь.

Одноклассники меня не очень любили. Мало того, что приняли меня не в девять лет, как положено, а в семь, из-за небывалых способностей. Так я ещё и постоянно выигрывал конкурсы набросков. «Ой, опять этот пришёл. Тогда не будем участвовать». Зато учителя и девочки были без ума от вашего скромного слуги.

Через шесть лет обучения я вынес для себя только одну стоящую мысль. Её озвучила моя учительница: «В природе линий не существует. Любая линия — это стык света и тени». Так устроены наши глаза и наша психика.

Художественная мясорубка

Я с детства знал, что стану классным художником. В школе даже на выпускной не остался. Забрал диплом, взял сумку и поехал поступать в художественный колледж. 

В потоке нас было двадцать пять человек, а выпустились трое, включая меня. Наш преподаватель был суровым академистом старой закалки. Он не рисовать нас учил, а выявлял пределы возможностей. Как-то он дал задание скопировать картину известного художника за два дня. Девчонки начали жаловаться, что не успеют за два дня, а он смеётся: «Какие два дня? У вас четыре дня! Смотрите: день-ночь-день-ночь!».

Многие не выдерживали. Истерики, нервные срывы. Быстрее всех отлетели те, кто выкладывался на пустяковом задании. Они ничего не успевали. А зависимость от мнения учителя не позволяла продохнуть. Я сразу определял, где нужно выдавать результат, а где хватит усилий в полруки. Наверное, меня спасло то, что я кремень бесчувственный, истерики мне чужды.

Сон, пельмешки и Сократ за 500 рублей

В первый год у меня был безумный график. Я не спал по три дня в неделю. И не спал значит не спал совсем: ни два часика, ни три. В понедельник сутки рисую, вторник — живу кое-как, среда — снова рисую. И так весь год.

А ведь ещё и денег хотел заработать. Пельмени — это великолепно, один чёрт знает, сколько я их съел за шесть лет, но надо и погулять, и девушку порадовать. Я продавал рисунки и картины, делал студентам экзаменационные проекты. За вечерок набросал голову Сократа — 500 рублей. 

Весело было и трудно. Но я обязан этому месту всем.

Отшельник и повелитель безумцев

Выпустившись из колледжа, я заперся в домашней мастерской и писал картины. Деньги выходили неплохие. Один заказ приносил около 50 тысяч рублей. Бывало, в месяц зарабатывал по 300 тысяч, но доход был слишком нестабильный. Один месяц шикарный, уже планируешь покупку материалов, присматриваешь дорогую краску, а потом бум — и ничего. Ни одного заказа. Ни один пейзаж не продаётся. Дошло до того, что мне пришлось устроиться в бар, а потом на склад, чтобы не сидеть у отца на шее.

Помню, нашли вакансию санитара в дурдом. Платили 60 000 в месяц за то, что утихомириваешь психов, ухаживаешь за безумцами и шизофрениками. Я сначала даже обрадовался. Стабильному заработку, конечно, не работе. А потом резко почувствовал, что меня несёт куда-то не туда. 

В татуировку меня направил отец

Он работал в элитном магазине и видел, что почти у каждого богатого посетителя есть татуировка. Вот и предложил мне. 

Я прошерстил интернет и оказалось, что прямо под носом у меня востребованная специальность, где можно развивать мои художественные навыки. Топовые мастера колесят по Европе, а значит, у меня есть реальный шанс выставить свои картины на Западе. Куда более реальный, чем через галеристов с Винзавода. 

Я не устаю

Стоит мне сконцентрироваться на татуировке, как время летит с небывалой скоростью. Я будто ухожу в подпространство, где правят перспектива и тон. Гораздо хуже, когда работы нет.

Часто говорят, что стабильность — главная черта профессионала. Я с этим согласен. У мастера должно хватать выносливости на весь сеанс, чтобы качество не скакало. Не знаю, как другие, но я к вечеру сосредоточен максимально: нужно успеть.

К тому же, не все могут позволить себе пяток сеансов моей вальяжной работы, вот и держу темп. Впрочем, всё зависит от размера татуировки. Рукав за день я пока не закатаю. Пока.

Ношу партак с гордостью

У меня на плече красуется студенческий партак. Мне постоянно предлагают его перекрыть, но я пообещал себе не трогать это напоминание о былых временах, пока не стану топовым мастером. Считайте это внутренней границей самосовершенствования.

По-любому, это будет что-то дьявольское, потому что нельзя тому, кто колет чертей и смерть, носить розовых зайчиков.

свернуть